Шесть мужчин в струящихся белых робах шествуют через площадь в Марьял-Бай. Один из них – старейшина деревни, его искривленные черты лица покоятся под панамой из шкуры леопарда. Акун Дуонг – жрец, так же как и пятеро его спутников. Чтобы продемонстрировать свою духовную силу, пожилой мужчина потрясает искусно вырезанным копьем, как делают и другие «мастера копий» – высшие жрецы языческой религии. Акун Дуонг унаследовал свои атрибуты власти от деда, а тот – от своего деда.

Мужчины втыкают свои копья в глинистую землю и начинают танцевать. Один из них выбивает ритм на барабане. Костлявые руки вскидываются вверх, трясясь в экстазе. Они исполняют свои песни высокими, пронзительными голосами. Если случится засуха, они призывают Денга, бога дождя. Но сейчас – сезон дождей, малярия может вспыхнуть в любой момент, и они молятся об избавлении от болезни.

Деревня Марьял-Бай находится в южном Судане, в 15 милях от запретной зоны, отделяющей боевые отряды исламского правительства от партизан Суданской народной освободительной армии (SPLA). Деревня была демаркационной линией в недавно закончившейся войне Севера и Юга, и в обострившемся конфликте в Дарфуре.

Всего в нескольких километрах к северу начинается правление законов шариата с его суровыми наказаниями: от розг до четвертования. Юг в основном заселен христианами. В течение десятков лет регион был опустошаем сражениями в основном на религиозной почве.

Вдоль великолепной реки Газель расположился лагерь тысяч беженцев – чернокожих, длинноногих людей из племени динка. Когда-то они бежали в Дарфур от войны на Юге, теперь возвращаются в земли своих предков.

Время остановилось

Столкновение цивилизаций и религий, о котором ведется так много споров в Европе и Америке, можно увидеть воочию здесь, в Африке. И сегодня через Марьял-Бай проходит одна из многочисленных линий фронта. С запада надвигается исламский фундаментализм, все глубже проникая на восток континента. В некоторых регионах он сталкивается лбами со столь же агрессивными разновидностями христианства. Столкновения становятся все интенсивнее – пустыня тоже наступает, принося с собой еще большую нищету. По словам Георга Брунольда, швейцарского эксперта по Африке, сейчас в регионе кристаллизуется нечто, из чего может «вспыхнуть война на десятилетия».

В то же время, как бы ожесточенно две великие монотеистические религии ни боролись за превосходство, они не смогли отобрать власть у таких жрецов как Акун Дуонг. Древняя африканская мифология со своими духами природы часто становится единственной стабилизирующей силой в мире, полном страдания, мире без крыши над головой, в мире смерти, где все постоянно течет, но редко меняется к лучшему, где – во многих смыслах – время остановилось. Это мир, населенный нимфами и сиренами, духами и эльфами, солнечными и лунными богами, зооморфными божествами – коровами, жеребятами, овцами и телятами.

В конце XIX века британский этнограф Эдвард Бернетт Тайлор придумал термин «анимизм» (от латинского слова «anima», обозначающего душу или дыхание), чтобы описать этот пантеон. Он понял, что, по мнению «примитивных народов», растения, животные и неживые объекты имеют душу.

Культ мертвых

Несмотря на все попытки христианских и исламских миссионеров, около 40% жителей Буркина-Фасо, страны на западе Африки, по-прежнему считаются анимистами. На востоке Африки – в Эфиопии, которая считается оплотом христианства, анимистов 10%. Все эти данные остаются чистым предположением. На самом деле границы между религиями уже давно размыты, а точнее они просто отсутствуют в Африке. Человек, идущий в церковь утром и в мечеть – днем, может запросто пригласить к себе в дом вечером жреца культа вуду погадать на орехах кола.

Практически везде культ мертвых смешивается с христианством, говорит исследователь религии Фриц Штенгер из Католического университета Восточной Африки в Найроби. «Практически не существует различия между светской и религиозной сферами, вера присутствует везде», – говорит Штенгер.

Если ребенок умирает от малярии, то его родственники, как утверждает Штенгер, будут отчасти винить в этом недостаток лекарств. Но куда больший вес будет иметь вера в то, что смерть послана свыше. Поэтому неудивительно, что врачи, смотрящие за больными, часто являются на вызов не одни, а в компании христианского проповедника, знахаря и колдуна. Штенгер, проживший в Африке более трех десятилетий, неоднократно наблюдал такое сосуществование разных религий и верований на Черном континенте.

Например, в Кении современные представители народности кикую, блестя солнцезащитными очками Ray Ban и мобильными телефонами, с радостью отправляются на склоны горы Кения, чтобы помолиться Нгаи – верховному богу анимистов. И это несмотря на то, что многие из них – члены христианских общин, например, пятидесятников или евангеликов. Таким образом, добавляет Штернер, христианство и языческие верования в духов природы и демонов взаимно влияют друг на друга. Во многих дохристианских африканских религиях присутствует бог-создатель, что еще больше помогает этому процессу.

Такое перекрестное опыление вовсе не столь странное явление, каким может показаться христианам на Западе. Что-то подобное происходило и на Западе много веков назад, «когда языческие германские обычаи смешивались с христианскими обрядами, – говорит Штенгер. – Даже Рождество – самый традиционный христианский праздник, имеет древние германские корни».

В нигерийском городе Бенин – «центре торговли людьми», где женщины из трущоб начинают свой путь в кварталы красных фонарей Европы, дорога к духам природы пролегает через черный двор, воняющий мочой. Жрец культа вуду Джон Одех, одетый в белую мантию, принимает свою паству. Его трон обит красным атласом. Рядом с ним висят барабаны из коровьей кожи и напоминающие мечи символы его положения, известные как Эбен и Ада.

«Христианство разрушило нашу культуру. Люди потеряли веру в наших древних богов и наши ценности», – жалуется жрец-анимист. На бетонном полу находящегося рядом гаража разложены черепа обезьян, амулеты и раковины. Фигурки Огуна – бога железа, Орунмилы – бога мудрости и Олокуна – бога воды, украшают это необычное святилище. Осалобуа – верховный бог – наказывает за воровство мгновенно и безжалостно, говорит Одех. А мертвецы слышат каждое слово неправды, которое говорит человек. «Утром пасторы идут в церковь и проповедуют христианство, – говорит вудуистский жрец. – А вечером они приходят ко мне и разговаривают со своими предками».

А Он это одобряет?

Одех пожимает плечами. «Христианство не может конкурировать с нашими предками. По сравнению с Шанго, богом грома и молнии, ваш Бог – бессилен перед ним. Вот почему все христианские пасторы в Нигерии умирают такими молодыми». В руке жрец держит несколько орехов кола. Он бросает их на пыльный пол и начинает возвещать будущее. Его предсказания столь же точны, как гороскопы в желтой прессе.

Одех совершает свои службы в Отофуре – деревне в 20 минутах от города Бенин. Эта деревня, расположившаяся в тропических джунглях – обитель Ова Оба Асуна – небольшой старой деревянной фигурки в зеленом наряде, которая олицетворяет «Короля Ночи». Жрец дует в свой коровий рог, стоящие у алтаря мальчики бьют в барабаны. Земля усыпана черепами животных, фетишами и – пустыми бутылками из-под спиртного.

Когда начинается вудуистская служба, Одех поднимает над головой курицу, бормочет напевы, слова которых невозможно разобрать, и поливает спиртным черепа. Затем он берет нож и перерезает горло птице. Кровь брызжет во все стороны, попадает на деревянные фетиши – грубо вырубленные фигуры с большими пенисами. Снова льется спирт, произносится новый возглас и на этом церемония джуджу завершается. Жертва была принесена, и Король Ночи ублажен.

Удовлетворенный, Одех кладет в карман 100-долларовую купюру – плату за службу, и отправляется к машине. В городе его ждут верующие. Он нервно смотрит на свои часы, сделанные из золота. Его машина также указывает на богатый образ жизни. «Ну, – говорит он, – так уж обстоят дела сегодня. Ничто не бесплатно в нашей жизни, кроме смерти».

Тило Тильке

7 февраля 2007

Перевод "Благовест-инфо"

Источник: "Spiegel"